Война и мир. Женский взгляд

ДУМАТЬ, ПОДРУГИ

Галина Петриашвили  

фото автора: Грузия, Гори, лагерь беженцев, 2008 

Эти заметки - рассказ об одной встрече журналисток Южного Кавказа. Ее темой был конфликт и его преодоление. Мы говорили о том, что болит – и как это отзывается на нашей жизни



 «Мы» и «они»
Привет, соседка. Помнишь? Я жила в доме напротив. Я училась в той-то школе, в ты вон в той, там был директором твой отец. Хлынуло и затопило. Помнишь?.. В прежней жизни я была тем-то. А теперь я то-то. В промежутке – то, о чем не говорилось словами, но что незримо присутствовало – некий горестный дискурс беды и разлада. Трудное это дело, народная дипломатия. Даже двадцать лет после кровопролития – слишком малый срок. За двадцать лет невозможно как следует состариться, и все, все, ВСЕ живо в памяти. Никуда от этого не денешься.
Одна участница сказала:
- Когда это произошло, я просто вычеркнула из своей жизни всех родственников с «той» стороны – всех сразу, одним ударом воли. Их для меня больше нет.
Другая сказала:
- Я уже тогда жила в Москве. Когда началось это, ко мне хлынули родственники – с обеих сторон. И те, и другие! Моя семья смешанная. Это был кошмар. Они жили у меня в квартире и продолжали выяснять, кто был прав, кто первым начал. Те и другие были моей кровной родней. Те и другие потеряли близких, и у каждого была своя боль и своя правда. Это был ад. Он продолжался долго, пока я не собрала всех и не сказала: нам жить вместе, в этом городе, в этой квартире. Нам надо как-нибудь выжить...
Третья:
- Моя девочка, студентка, побывала ТАМ спустя десять лет. Она увидела свою школу, свой дом. Когда их привели на пляж, она склонилась и стала собирать ракушки, чтобы не показать слезы. Она собирала и собирала, хотя ракушки уже некуда было класть, и все не могла остановиться. Потом, дома, у нее была жесточайшая депрессия. 
Кто-то вспомнил:
- Я помню вашу семью: муж, жена и девочка. Вы всегда везде ходили втроем.

Я умышленно не персонифицирую, кто и что сказал. Потому что «мы» и «они» - это песочные часы, внутри которых пересыпаются боль и ожидание. Это цельная конструкция, и достаточно одного маленького движения, чтобы позиция «они» естественно перетекла в «мы». И наоборот.

Ни один мужчина не воевал беременным
А женщины – беременные, кормящие, даже рожающие под перекрестный свист пуль – реальность любой войны. Женская боль и женский опыт – это совсем другая боль и другой опыт. Женщины и дети. Их погибает многократно больше, чем непосредственно воюющих, они остаются в заложниках, они используются противоборствующими сторонами для устрашения и мести. Тем не менее женский голос почти неразличим в миротворческих усилиях. Он пока слишком слаб.
А ведь войны начинают не женщины, не женщины объявляют ультиматумы и отдают приказ о вводе войск. Хотя... Хотя женские эмоции охотно используются, когда надо, для нагнетания истерии. Нашей тревогой и нашим страхом охотно манипулируют, когда это выгодно.
Не настало ли время наши эмоции и наш опыт поставить на службу позитивным решениям? Многие годы трагедии, 20-25 лет жизни по разные стороны пропасти не дали ни одного решающего шага навстречу друг другу. Стороны безуспешно пытались строить высокий мост договоренностей (точнее, мосты, конструкция которых изначально исключала возможность стыковки). А нужно было активнее засыпать пропасть снизу. Перекрывать ее маленькими мостиками от человека к человеку. Но Боже правый, какой это долгий и трудный процесс.

Что же нам теперь делать?
Москвичка-журналистка:
- Вы так похожи друг на друга. Вы же родные на самом деле. Вот ведь как бывает... 
Еще было сказано:
- Когда мы думаем у себя дома, все вроде понятно – что такое мир и как его строить. Встречаясь лицом к лицу, как здесь, понимаешь, что пока мы говорим о разном мире. Нам не переубедить и не перевоспитать друг друга. И тогда опускаются руки, я близка к отчаянию. Но это слабость, я знаю, что мирное решение все равно есть.
И еще:
- Мне очень трудно говорить об этом спокойно. Слишком все еще болит. Вот моя дочь – это уже другое поколение, для нее эта боль уже несколько дистанцирована, у нее меньше эмоций. Может быть, следующее поколение решит нашу проблему?
… Когда я думаю о миротворчестве, то имею в виду этих двух девочек с двух сторон. Ту, которая мучительно долго и так безнадежно собирала на пляже ракушки – и ту, которая, по словам мамы, воспринимает реальность более спокойно. Может быть, именно они поймут друг друга? Я верю в то, что договорятся именно женщины.